Если бы я был камнем, я был бы большим и округлым валуном, на котором первобытный художник растирал краски или первобытный колдун точил каменный нож.
Если бы я был частью часового механизма, я был бы циферблатом на высокой башне, с лёгким узором из лепестков и аккуратными чёрными делениями.
Если бы я был тканью, я был бы отрезом искусно сотканной материи, чёрной с неожиданными переливами. Из этой ткани сшили бы церемониальную мантию для короля-волшебника, лёгкую, тёплую, прохладную и прочную, играющую искрами.
Если бы я был ключом, я был бы серебряным и ажурным ключом от двери, которая открывалась бы раз в столетие в исторический час: когда брали бы город или когда выпускали бы бога из машины.
Если бы я был книгой, я был бы старым томом на полке в кабинете, где по утрам плясали бы в солнечных лучах пылинки, а до того — на полке в тёмной глубине библиотеки отца хозяина этого кабинета.
Если бы я был прибором, я был бы странным барометром, измеряющим атмосферное давление, прочие давления, время, карму, фазы луны и положение звёзд; давал бы предсказания: направо пойдёшь — аппетит нагуляешь, налево пойдёшь — котёнка найдёшь, благоприятное время для войны с Англией — шестнадцать десять по Гринвичу.
Если бы я был персонажем книги, я был бы тем, с кем герои не хотят иметь дела, потому что он военный преступник, интриган и филантроп — что само по себе не внушает большого доверия. А уж если добавить пижонское пальто...